..................
Layla (Gera) Miller /// Лайла (Гера) Миллер, 25

	ВНЕШНОСТЬ // Natalie Dormer	ОРИЕНТАЦИЯ // гетеро
	ДАТА РОЖДЕНИЯ // 06.06. 1994	ЗАНЯТОСТЬ // владелица цветочного магазина, ведьма

..................
« follow your dreams »
the identity of the character

О ПЕРСОНАЖЕ // В этом безумном городе уже не найти места мне. Тяжелые глаза как-будто в страшном сне. Я нахожу себя по ночам в трамваях, Нахожу, но после - опять теряю.       Эта девочка не выросла в любви и нежности. Эта девочка не знала, пока росла, что такое забота и любовь собственных родителей. Нет, она родилась не в нищей семье, где родители вынужденны были пропадать на работе, что бы прокормить семью. Нет, она родилась не в семье алкашей, для которых бутылка имела куда большее значение, чем собственная дочь. Лайла родилась в обычной семье, обеспеченной семье. По сути, чего жаловаться, она могла получить для себя все что угодно, щелкни только пальцем. За исключением одного «но». Она не могла получить любовь своих родителей. Лайла родилась у матери довольно поздно, как оказалось потом, этот ребенок даже не планировался и по сути, ее оставили только потому, что «а что скажут соседи?». Денег было предостаточно, родители приняли решение оставить ребенка. Что же, это было их самое глупое решение.     Естественно, когда рождается такой ребенок, его сразу отдают на попечение няни. О, сколько Лайла на своем веку повидала нянь, начиная с восьмимесячного возраста. Мать не кормила ребенка грудью, зачем, испортится внешний вид! Она не носила ребенка на руках. Зачем, если это может сделать нянька? Мать Лайлы вернулась в работу очень быстро, а дочка осталась без всего, что ей было бы дорого. Это необычный ребенок. Говорят, что детю с самых малых лет показывают, что такое семейная ценность, что такое любовь, как нужно себя вести, своим примером показывают. У Лайлы такого примера не было, и, быть может,  именно поэтому эта девочка росла странной, довольно замкнутой. Она могла подолгу сидеть над одним занятием, увлекалась этим полностью настолько, что порой ее можно было не докричаться. С самого рождения она научилась общаться в своем мире, где-то глубоко в собственном сознании, так как часто оставалась одна или на няньках, которым было, по сути, плевать на ребенка, лишь бы не орал и не донимал просьбами. А она и не донимала. Совсем маленькой, она рассматривала книги, которые попадались ей под руки, собирала кубики и улыбалась каким-то голосам, которые звучали у нее в голове.  Дальше она нашла себе лучшего друга, выдуманное привидение. Оно было похоже на пушистое нечто, которое смотрело огромными глазами, выглядывая из темноты, но Лайла его не боялась, она с ним дружила, рассказывала сказки, вместо того, что бы слушать сказки на ночь от любимого отца или матери. Никто не замечал, что ребенок погружается в свой мир фантазии все сильнее и сильнее. Никому не было дело до того, чем это может все закончится. Одиночество разрасталось внутри души Лайлы,  и она старалась его заполнить хоть какой-то любовью, пусть и выдуманной, пусть и такой странной.       Старший брат. Наверное, она могла бы найти в нем ту опору и опеку, которой ей так не хватало, но к тому моменту, как она начала хоть что-то понимать, Лайла уже была полностью погружена в себя, и даже если бы сам брат пытался как-то завязать отношения более теплые, она бы отвернулась. И не потому,  что она не любила брата, и не потому, что не хотела, она просто не умела, она не знала как. Она не знала, в нее не вложили это понимание, ее не научили теплоте к родственникам и близким. У нее была огромная семья, братья, сестра, близкие, но никто не был для нее хотя бы просто другом. Она на автомате улыбалась, потому что так правильно и так требуют правила приличия, но при удобном случае убегала в свою комнату, чтобы не попадаться никому на глаза. А потом…Потом начались ссоры, склоки, потом пошла ломка характера, из-за которого Лайла просто задыхалась от боли, которая в какой-то момент накрыла с головой. К тринадцати годам, она поняла – в этой семье она совершенно никому не нужна. Она училась в школе на автомате, она приносила хорошие оценки, но никто никогда не погладил ее по голове и не сказал «молодец». Она была словно пустым местом в этой семье, впрочем, как и ее брат. Зейн был порядком старше своей сестры, и, наверное, он мог бы стать любимым ребенком, но…Видимо в генетики этой семьи не было заложено это  отношение. Парень был предоставлен сам себе, как и сестра, только у каждого это вылилось в собственные последствия.        В очередной раз, когда в дом пришла новая няня, она была совершенно обычной женщиной, немногим младше собственной матери Лайлы. Она внушала доверие, не лезла с расспросами, своими нравоучениями и очень понравилась Лайле. Мать сначала не проявляла в очередной раз никакого интереса, а следовало бы. Эта женщина была куда внимательней, она смотрела черными глазами на девочку, словно читая ее изнутри, Лайле бывало настолько не по себе, что по телу бегали мурашки, но с другой стороны ей это нравилось. Эта девушка была словно не из этого мира, словно…И в один из дней, няня принесла очень интересную книгу. Она словно понимала, что ребенок увлечется, что ребенок найдет в этом спасение. Она словно видела, что эта девочка понимает по-другому и видит этот мир совсем иначе. Эти уроки, эти разговоры стали всем миром для Лайлы, она взахлеб читала книги по мистике и эзотерики, она вчитывалась в каждую букву, которая гласила о том, что этот мир не единственный, что есть избранные, которые видят потусторонние силы, могут с ними разговаривать, проводить обряды и управлять своей судьбой. Что могла думать четырнадцатилетняя девочка? О чем она могла мечтать? Психика Лайлы впитывала эту спасительную ниточку так быстро, что даже ее наставница ужаснулась,  с какой скоростью этот ребенок повзрослел, стал смотреть совсем другим взглядом, словно за два года пролетела вся ее жизнь. И,  правда, Лайла стала многое понимать, она еще больше отдалилась от реальности, восполняя лишь физические потребности,  и то, только потому, что заставляла мать. И без того замкнутый и закрытый ребенок, стал изгоем в школе. Ее начали бояться, в нее начала тыкать пальцем, а однажды несколько девочек решили поиздеваться над Лайлой,  называя глупой, странной, сумасшедшей, только потому, что она сказала, что видит солнечных зайчиков, которые пробрались с другого мира к ним. Наверное, лет пять назад, она бы забилась под партой и просила ее не трогать, но в какой-то момент в голове Лайлы щелкнуло, и она бросилась на обидчиков. Это была первая драка ребенка, после которой вызвали родителей в школу, но пришла снова няня. Лайла стояла, опустив голову, но губы ребенка были сжаты так сильно, что буквально побелели,  и еще немного она могла бы раскрошить себе зубы. Снова родители оставили ее одну.  А учитель говорила о том, что избивая попавшуюся девочку, она шипела, что наведет на нее порчу, и даже сама воспитательница испугалась этой злости и ярости.  Няня лишь посмотрела в сторону ребенка, но Лайла не видела этого довольного взгляда.       Никто не знает, чего добивалась эта няня, но в один из дней ее не оказалось дома. Она не вернулась ни через неделю, ни через месяц. Впрочем, она и не тосковала. Лайла была полностью поглощена тем, что узнала. Она заполняла свои мир всем, чего ей не хватало.  Она читала, находила в интернете информацию, и скорее это зашло слишком далеко. Это стало навязчивой идеей, для себя малышка сменила имя на более звучное и резкое, на то, что подходило бы ей самой. Гера. Имя богини, имя сущности, которая была воплощением ее самой. Девочка стала одеваться иначе, вести себя иначе, смотреть на родителей и учителей иначе. Она полностью забросила учебу, огрызалась и злилась по каждой мелочи, что могло касаться ее увлечением. Хотя стоп, уже жизни. Черная одежда, взгляд из-под ресниц. И без того, не особо миловидные и правильные черты лица, обретали еще более жуткий вид, от которых морщилась даже мать, впрочем, Лайла уже привыкла. Она должна была понимать, что однажды что-то случится, но ребенок даже и подумать не могла, что именно так. Помнишь, как летали судьбы, Каждые пол-года, из окна напротив, Вспоминая маму, сжав до скрипа зубы, Опуская руки, издавали звуки, Шага не сделать назад... Лети моя душа...     Что происходит с психикой семнадцатилетнего ребенка, когда ее волочат под руки в психлечебницу, твердя о том, что она больна? Что творится внутри человека, которого предали все, на кого она еще хоть как-то надеялась? Она не верила своим ушам, она не верила своим глазам и сопротивлялась с самой первой минуты, как поняла, что произошло.  Ее посчитали сумасшедшей, ее посчитали больной, ее упекли туда, куда сажают безнадежных, ее отправили туда, где она не будет доставлять никаких хлопот. Ее посадили туда, где из людей делали овощи, но самым страшным было то, что среди них был Зейн. Старший брат работал там помощником главного врача,  Лайла точно не разбиралась в  этом, тем более что самого первого дня ее держали в таком состоянии, какого она никому не пожелает. Уколы, таблетки, они буквально запихивали их в глотку, не давая продохнуть. Они выворачивали изнутри, пылали пожаром, выжигая разум и сводя с ума еще сильнее. Она дергалась на кровати, привязанная жгутами от адской боли, которая раскалывала черепную коробку, а потом…Потом приходила пустота. Черная, холодная, бездушная. Она обнимала своими железными руками, и Лайла просто рыдала, но тихо и беззвучно, даже не помня об этом. Ребенок оказался наедине с тварями, которые считали самым важным призванием вылечить ее недуг. Когда Лайла приходила в себя, она пыталась бежать, она дралась,  как ненормальная и орала так, что дрожали стены больницы. Она была самой буйной пациенткой и самой необузданной. Врачи говорили между собой, что в нее вливают такие успокоительные, что еще немного и сердце просто не выдержит. Но Лайла сражалась, она дралась до последнего, что бы выбраться из этого ада, что бы отстоять свою свободу. Она не хотела признавать то, что ей никто не поможет. И быть может, она чувствовала сердцем это? На самом деле Лайла до сих пор не понимает, почему Зейн ей помог, что дернуло брата за ниточки сердца, что однажды он помог ей бежать. Да, человек, который был совсем чужим,  помог, вытащил ее из этого ада, подставляя себя, свою карьеру, да и вообще свободу. За тот год, что Лайла провела в клинике,  они сблизились, он часто приходил к сестре в палату, что бы просто поговорить. Она умоляла его не колоть уколы, умоляла не превращать ее в овощ, которым она постепенно становилась. Никто никогда не узнает, слезы ли, которых становилось все меньше, или все же какие-то чувства, но он помогал ей. Лайла набиралась сил для последнего рывка, и его они сделали вместе.         Кто знает, что помогло им двоим, но Зейна не привлекли к побегу пациентки, а девушку так и не смогли поймать. Денег, что вложил брат в дрожащие ладони хватало для того что бы убежать. Убежать куда глаза глядят, убежать туда, где больше ее никто не сможет поймать, где никто не посмеет ее мучить, туда, где будет ее ждать лишь свобода. Лайла была готова голодать, побираться, унижаться, но ради того, что бы больше не вернуться в этот город, больше не видеть эту больницу и самое главное глаза тех, кого она ненавидела больше всех – своих родителей.  Поезд ее уносил далеко, она смотрела в окно, понимая, что даже не плачет. Девочка повзрослела слишком быстро, снова, пережив все те ужасы, которые в одночасье принесли ей те, кто должен был любить и оберегать ребенка. Она смотрела в окно и понимала – ее жизнь важна лишь только ей. И есть лишь только один человек, который заставил ее мир перевернуться снова. Брат.  Она понимала, что, возможно, больше не увидит Зейна, не сможет обнять брата. Она убегала второпях, так и не сказав ему самых главных слов. Тех, которых никогда сама не слышала. Она убегала туда, где начиналась новая жизнь. Лайла путешествовала, она начала зарабатывать деньги быстрыми заработками. Она побывала в тех городах, где ее «способности» нашли свое место и восстребованность.  Она познакомилась с такими же людьми, как и она, ее приняли в свою семью, и уже тогда девочка полностью сменила имя. Теперь она представлялась Герой, той, кем была всегда и той, кого хотели вытравить из нее врачи.  В этой семье она встретила свою первую любовь, познала прелесть первого секса, первых отношений с мужчиной. Это было странно, скорее…Она не открывалась, она была такой же замкнутой, она оставалась той девочкой, что странно смотрела и тормозила, перед тем как что-то ответить. Она была девочкой не с этой планеты, но там ее никто не пытался переделать. Там, каждый видел в ее глазах что-то большее, чем сумасшествие и не решался даже спрашивать об этом.  Лайла общалась с братом, в основном по переписке. Она безумно хотела увидеть брата, ей безумно не хватало его объятий, его запаха, который так успокаивал там, в больнице. Но вернуться, снова погрузиться в этот ад, она не могла. Она попросту боялась. Вскоре письма от брата стали редкими, более холодными и короткими…Лайла понимала, что что-то происходит, но, увы, не успела. Не улетай ввысь. Не убегай вдаль. Хоть по ночам снись - Нежной тоской жаль. Ранит стрелой мрак. Вырвет из рук крик. Не уходи так, Не исчезай вмиг.     Прошел месяц, прошло три…Прошло полгода, как Лайла перестала получать весточки от брата. Она знала, что Зейн уехал куда-то, она так же знала, что с ним по-прежнему нет связи. И в какой-то момент она не смогла больше ждать. Ненавистный номер, вызывающий рвоту голос, но…Голос матери дрогнул, и Лайла поняла, что что-то случилось. «Зейн мертв». Трубка падает на пол. Лайла не слышала больше ничего. Она не слышала дальнейшие слова матери, которые обеспокоенно звучали в трубке сотового. Она не слышала собственного крика, который отчаянным воплем вырвался болью их грудной клетки. Она никогда так не кричала, она никогда так не орала. Тонкие пальцы впивались в собственные волосы, желая выдрать их с корнем, что бы заглушить эту боль физической. Она потеряла того, кто был для нее самым близким, единственно близким, она потерла того, кто подарил ей эту жизнь и сделал ее немного ярче.  Когда все улеглось, Лайла узнала, что брат считается без вести пропавшим, что его тело не нашли, что…Она много чего слышала, но не хотела признаваться в том, что потеряла его. Она не хотела с этим смириться, она знала, что даже если он мертв, она сможет его вытащить, она сможет ему помочь. В данный момент она и правда стала сходить с ума. Впервые за долгое время эта свобода начала давить на грудную клетку, и она больше не смогла находиться вдали. Желание вернуться пересилило страх того, что было с ней в этом городе, и поезд вернул ее обратно. Она оставила свою новую семью, она оставила того, кого считала своей половиной. Она оставила все, чтобы вернуться и своими глазами увидеть, что брат мертв. Наверное, так и должно было быть.          Вернувшись в город, в котором она провела самые страшные годы своей жизни, Лайла ничего не почувствовала, кроме боли утраты, да и она со временем притупилась. Она ушла с головой в свою работу, вернее начала заново. Отношения с родными были холодными, но им приходилось общаться. Отец настоял в очередной раз об открытии какого-то дела для нее. Что же, Лайла не сопротивлялась. Она позволила открыть для себя магазин цветов и трав, впрочем, это было ей на руку, так как там она разводила травы, которые были ей нужны для другого дела. Она выросла, девочка стала девушкой. А в душе тем, кто пережил многое и познал так же. Если раньше она считала, что внешний вид должен бросаться в глаза, то сейчас она глубоко внутри скрывала свою сущность и то, что видит мир совсем по-другому, открываясь лишь для тех, кто просил ее помощи. Совпадение ли, или Лайла действительно обладала каким-то даром, это было не важно. Главное, что она снова нашла себя, и ее больше никто не преследовал. Не называл больной. Она поддерживала дело отца, даже улыбалась ему, говоря о том, что все хорошо. Она съехала на свою квартиру, которая была наполнена запахами травами и маслами. Она искала Зейна везде, где могла. Она знавала его каждую ночь, просыпаясь от собственных слез. Она проводила обряды, пытаясь найти его там, по ту сторону занавеса. Но брат молчал. И в один из дней она вырвала его из сердца, оставив там лишь пустоту, которую заполнила чернота, холодная и жестокая. «Однажды мы увидимся. Там»       Характер Лайлы более чем замкнут. Так уж сложилось, что с ней не особо и хотят общаться, у нее крайне мало друзей, если не считать тех, кто не считает ее сумасшедшей и не сторонится. Несмотря на то, что у нее много родственников, не каждый хочет признавать, что у них странная родственница. Лучше откреститься, впрочем, как сделала мать и отец. Лайла с возрастом стала более осторожна, она немного говорит, а больше слушает. Она внимательно смотрит на человека, порой именно этим и пугает. У нее тяжелый взгляд в сочетании, с совершенно не модельными чертами лица. С возрастом они стали еще более грубыми и четкими, глаза все чаще смотря исподлобья, словно ощетинившаяся кошка. Лайла не верит и не доверяет людям, поэтому крайне редко подпускает кого к себе. Она помогает людям, она дает им надежду на что-то, она считает, что каждый должен иметь надежду и знание о том, что этот мир не единственный, что многое можно сделать своим разумом. Но, увы, самую главную мечту она не может выполнить даже с помощью этого. Она не может вернуть брата. После известия о смерти Зейна, Лайла потеряла все, что было ей дорого. Она вернулась в город, который был ей ненавистен, она снова ходит по тем улицам, где ее тащили под руки при очередной попытке к бегству. Снова и снова…И боль проходит, остается лишь черствая корка, а взгляд становится все более равнодушным и холодным. Она похоронила скорбь по брату глубоко внутри, она перестала приходить к нему на могилу, она перестала испепелять себя изнутри, огородившись тонной брони, которая помогала не свихнуться от одиночества. Для всех она грубая, замкнутая и непонятная девочка, которая прибывает в своем мире, и не хочет видеть то, что происходит вокруг. Как сказала мать, что она даже слезинке не пролила по брату. Но суть в том, что боль она испытывала куда сильнее, чем те, кто рыдал на его могиле.  Эмоции. Она редко их показывает, в последнее время практически совсем. И если они есть, то скорее эмоции гнева и злости.  Это осталось с детства. Если Лайлу не трогать, она тихая и спокойная, немного странная, но как только включается инстинкт самосохранения, пелена падает перед глазами, поэтому эту девушку лучше не доводить.       Лайла выросла, с ней выросло и ее тело, стало более женственным и красивым. Нет, это не тело модели, но все же она умеет привлекать мужчин, хотя не особо на это обращает внимания.  Особенно не зацикливается на поисках своей единственной «любви». Она отпустила волосы, выбритый некогда бок отрос, придавая Лайле более женственный образ. Сейчас волосы мягкими локонами спадают по плечам и чуть ниже.  Выходя из дома, она всегда ухожена, у нее мягкая и плавная походка, даже порой слишком. У нее тихий и вкрадчивый голос, и пронизывающий взгляд голубых глаз. То, что она принадлежит к секте ведьм теперь ничто в ней не выдает, кроме кулона, что прячется в ложбинке ее груди, и две татуировки, которые она набила, проживая в другой семье.  Одна латинскими узорами по выбритому боку, что теперь закрывают волосы. Вторая мотылек, что находится за левым ухом, символизируя ночного обитателя.      Лайла большую часть времени проводит одна, иногда выбирается в бар, что бы выпить любимого темного пива. Обожает кофе, черный, самый крепкий, без всяких добавок.  Любит запах полыни. По телу имеет множество мелких шрамов, следы ее деятельности, да и многочисленных драк. Планирует поступить в университет и заполнить брешь в образовании.

..................